Сергея Бутурлина не интересовала карьера в академических кругах, куда милее ему были экспедиции по Северу, прогулки на природе и наблюдение за птицами, которых он определял с изумительной лёгкостью. Не получая официальных научных степеней, он ухитрился прославиться на весь мир как один из лучших знатоков авифауны и создать первый в стране подробный справочник пернатых.
Друзья юности
Детство будущего учёного прошло в Симбирске. Именно там он пристрастился бродить по лесам и увлёкся охотой, причём первым его оружием был самодельный лук. Сергей Бутурлин наловчился стрелять из него не хуже Робин Гуда, попадая в цель с 35 м. Чуть позже он перешёл на более современный вариант и охотился уже с ружьями. И первые его статьи, которые Бутурлин начал публиковать в "Охотничьей газете" с 16 лет, были посвящены охоте, оружию и птицам, которые и стали его страстью на всю оставшуюся жизнь.
049b11e75d61-36_foto_wikipedia.org_.jpg
В имении то и дело появлялись новые певчие пичуги, которых ловил будущий орнитолог. Кроме того, среди его питомцев оказались серая цапля, три филина, две куницы и даже лосёнок, поселившийся с телятами и мирно ходивший с ними на пастбище. Да и с домашними животными Бутурлин прекрасно ладил — его сын вспоминал кота Ваську, имевшего обыкновение располагаться на плечах отца, когда тот работал за письменным столом.
Как-то будучи в Анадыре, учёный остановился у своего гимназического друга Леонида Гешеля. Семейная кошка Муська, отличавшаяся свирепым нравом, немедленно начала составлять ему компанию за работой — она укладывалась прямо на письменный стол. Когда же Муська окотилась, привела своего "друга", чтобы похвастаться детьми, и позволила гладить её, пока лежала среди котят. Всех прочих суровая мамаша рвала когтями и кусала при малейшей попытке приблизиться к чулану, где устроила своих отпрысков.
"Что касается верховой езды, то он… был ей привержен в молодости, воинскую повинность отбывал в кавалерии, любил лошадей и рассказывал случаи, свидетельствующие об их большом уме. Кошки и собаки были его истинными друзьями. В Симбирске у него был кот, знавший расписание его уроков. Ко времени их окончания кот являлся к гимназии, устраивался на ранце Сергея, и вместе они возвращались домой. Если какие-то дела или собаки по пути задерживали кота, то он, зная, что опаздывает, галопом мчался к гимназии, что было хорошо видно на крутой улице".
Александр Бутурлин "Воспоминания и мысли об отце"
Поначалу вряд ли кто мог заподозрить, что Сергея Бутурлина ждёт научная карьера, в шестом классе гимназии он даже умудрился остаться на второй год. Но уже через несколько лет закончил петербургское Императорское училище правоведения с золотой медалью. При этом продолжал увлечённо изучать естественнонаучные дисциплины — зоологию, геологию, биогеографию. Оказавшись после училища в конногвардейском полку, Бутурлин приступил к монографии, посвящённой систематике птиц, — "Кулики Российской империи".
andrey_maksimov_samaya_redkaya_ptica-458193.jpg
Интересы — научные и не только
Именно систематизирование больше всего увлекало учёного. Его первые научные работы такого рода вышли в свет в 1901 году. Летом 1900 года вместе с будущим известным писателем Борисом Житковым молодой исследователь отправился в свою первую экспедицию. Друзья изучали растения, насекомых и гнездящихся пролётных птиц в устье Северной Двины, а также на островах Колгуев и Новая Земля.
Результаты путешествия оказались весьма впечатляющими: учёные открыли несколько новых видов и сумели доказать, что на Новой Земле можно встретить атлантического тупика. Книга "По Северу России", которую Бутурлин с Житковым выпустили год спустя, получила серебряную медаль Императорского Русского географического общества.
aleksey_osokin_arkticheskiy_popugay-461082.jpg
В том же году увидел свет первый полный орнитологический справочник в истории России "Синоптические таблицы охотничьих птиц Российской империи". Год спустя вышли новые работы, систематизирующие пернатых, — "Дикие гуси Российской империи" и "Заметки о некоторых птицах Лифляндии". Медленно, но верно учёный набирал материал для будущего подробного многотомного определителя птиц.
Его труды оказались настолько значимыми, что привлекли внимание за границей — завязалась переписка Бутурлина с английским орнитологом Генри Дрессером, немецкими исследователями Эрнстом Хартертом и Отто Бамбергом.
Путешествия тоже продолжались. Если первый визит Бутурлина на Колгуев длился всего сутки, в 1902 году он задержался там на два месяца. Во время экспедиции удалось составить подробную карту острова, собрать обширные геологические, ботанические и зоологические коллекции, а также метеорологические данные.
"Экономя время, Бутурлин писал всегда сразу набело. Делал это он не только в кабинете, но и в поездках, на пароходе, в экспедиционных скитаниях, лёжа на больничной койке. При этом, как отмечал проф. Г. П. Дементьев, «Сергей Александрович был одним из наиболее замечательных по своему простому, ясному и живому языку писателей среди наших зоологов". Бывало, что отсутствие черновиков приводило к невосполнимым утратам. Так, канул в небытие приготовленный в 1920 году определитель всех позвоночных (включая и рыб) Средней и Юго-Восточной России".
Александр Бутурлин "Воспоминания и мысли об отце"
В 1905 году учёный отправился в Колымский край, его назначили главой экспедиции, посвящённой изучению почти неизвестной местной природы. Кроме того, по её результатам планировалось наладить снабжение продовольствием северные окраины страны. Впервые учёные узнали, где гнездится розовая чайка, обнаруженная в 1823 году Джеймсом Россом и слывшая в орнитологических кругах "летучим голландцем", поскольку никто не мог выяснить места её гнездования.
ivan_belonogov_rozovyy_rassvet-374006.jpg
Работа над справочником птиц продолжалась не одно десятилетие. Первый том "Полного определителя птиц СССР" увидел свет только в 1934 году, а до выхода последнего, пятого тома Бутурлин уже не дожил, но успел его подготовить вместе со своим учеником Георгием Дементьевым.
Может показаться, что вся жизнь Бутурлина была посвящена научным штудиям, однако на деле круг его интересов был на диво широк. Он увлекался бильярдом, шахматами и астрономией. Читал исторические труды и живо обсуждал их с многочисленными друзьями. В частности, его весьма занимали споры вокруг Лжедмитрия I — Бутурлин считал, что тот был настоящим сыном Ивана Грозного. Орнитолог любил поэзию, в письме к Владимиру Бонч-Бруевичу высказал гипотезу, посвящённую возможному личному знакомству Александра Пушкина и Юрия Лермонтова, отца поэта Михаила Лермонтова, доказательства чему искал в их лирике. Он даже сам писал стихи.
"Стихи Ваши мне понравились своей несовременностью и тем, казалось бы, безнадёжно утраченным, что хочется назвать рыцарством. Если бы не ГПУ, то я бы непременно в наше время организовал бы рыцарский орден... и Вас в первую очередь пригласил. Очень уж в наше-то время у нас люди изолгались".
Из письма Михаила Пришвина к Сергею Бутурлину
maksim_evdokimov_golubichnye_kraya.-373868.jpg
Живое общение
Круг знакомых и друзей учёного был широким и разнообразным. Все, кто имел с ним дело, отмечали, насколько легко и приятно было с ним общаться. Профессор Владимир Гертнер отмечал его особенную деликатность вне зависимости от того, говорил он с крупными государственными деятелями или "самыми рядовыми людьми". Профессор Илья Волчанецкий в письме к сыну Бутурлина писал: "Необыкновенная простота и ровность в обращении, внимание к собеседнику, живой отклик на всё говорящееся, исчерпывающий деловой ответ, разумный совет, доброжелательство... И ведь сам вспомнит, бывало, потом и поинтересуется, как-де теперь стало!.. Может быть, в этом было нечто от лучшего аристократического воспитания — училище правоведения, как-никак! — однако без тени наигранности, фальши, равнодушия, скрытой надменности, какое нередко бывало у людей того круга".
При этом мог быть Бутурлин и хлёстким, особенно когда сталкивался с халтурой в работе. Именно ему принадлежит язвительный комментарий по поводу некоего научного труда: "В этой работе много верного и много нового. К сожалению, всё, что верно — не ново, а всё, что ново — неверно".
6j0a2263_foto_nikolay_gernet.jpg
Александр Бутурлин вспоминал, что чуть не каждый день в доме собирались друзья, к отцу приходили деловые посетители самого разного толка. Охотники приносили ружья для осмотра и совета, то и дело кто-нибудь притаскивал очередную птицу, прося определить её вид, авторы приносили рукописи и уже изданные книги в подарок… Известный учёный ко всем относился доброжелательно и охотно выполнял многочисленные просьбы. При этом он не терпел расхожих рассуждений о "повальной грубости и примитивности" простых жителей страны.
"...Центральную и восточную часть России знаю довольно хорошо, бывал и на Крайнем Севере, и на северо-западе, и совершенно уверенно говорю, что у этих миллионов природной мягкости, даже деликатности и толковости несравненно больше, чем то кажется издали, но, конечно, заметить это можно тогда, когда не являешься ни в виде грозного "начальства" или презрительного "барина", ни в виде какого-нибудь ряженого "опрощенца", а относишься к людям просто и естественно. Особенной же святости и ангелоподобия в людской природе, разумеется, везде мало, а в неблагоприятных условиях жизни и подавно трудно этого ожидать".
Сергей Бутурлин, из статьи в журнале "Псовая и ружейная охота"
В 1924 году он стал членом Комитета Севера, в задачи которого входило решение многочисленных проблем окраинных народов. В 1925 году по поручению комитета Бутурлин отправился в поездку по Чукотскому полуострову, который надлежало исследовать и выбрать место для организации культбазы.
stanislav_zotov_sluchivsheesya_i_vydumannoe_nerazlichimo_.-492793.jpg
По пути произошло любопытное событие: пароход "Ингидирка", на котором путешествовал Бутурлин, на три дня застрял в тумане в бухте Провидения. Пришлось срочно пересматривать график движения, и после некоторых споров судно отправилось выгружаться в место, непредусмотренное изначальным планом. К изумлению находящихся на пароходе, на берегу их ожидали местные жители, успевшие послать и за представителем власти — милиционером. Как выяснилось, шаман накануне предсказал, что придёт корабль. Обсуждая это событие позже, Бутурлин рассматривал его как доказательство того, что существует передача мыслей на расстоянии. Впрочем, основные впечатления учёного были связаны не с паранормальными явлениями, а с работой, которая позволяла улучшить жизнь людей.
"Подумайте только, мы везём врачей (а не фельдшеров) в Петропавловск, Гижигу, Большерецк, Ново-Мариинск (сейчас Анадырь. — Прим. ред.), Уэллен (у мыса Дежнёва), медикаментов — на 10 000 руб. После 1905 года весь Колымско-Чукотский край был без единого врача, а полагавшихся медикаментов на 200 руб. в год годами нельзя было добиться. Кроме прямой работы, врачи вводятся членами в исполкомы, куда приглашаются и представители туземцев... Здесь куётся новая русская Америка, только бы Москва получше помогала отстранять отсюда американскую и японскую Америки".
Из письма Бутурлина Валерию Каверзневу
Даже серьёзная болезнь, на несколько лет приковавшая Сергея Бутурлина к кровати, не помешала ему продолжить работу. В письме к директору Кондо-Сосвинского заповедника Василию Васильеву он делился: "У меня развился общий туберкулёз, на почве которого сильное повреждение двух позвонков и некоторых других органов. Теперь немного встаю, благодаря глухому гипсовому корсету на всём туловище (с января 1930 года инвалид на персональной пенсии, но остался членом Комитета Севера и последние два месяца даже бываю на заседаниях и в Зоологическом музее, чаще мне присылают материалы на дом). Работаю частью сидя, больше лёжа, много..."
andrey_parshakov_pereval_krutoy.-378790.jpg
Борис Житков, с которым Бутурлин дружил всю жизнь, отмечал: "Болезнь не ослабила ни его работоспособности, ни интереса к жизни. Благодаря мягкости и спокойствию его нрава и никогда не изменявшему терпению, его длительные страдания почти не создавали затруднений для лиц, с ним общавшихся". К 1933 году состояние учёного улучшилось. Но через пять лет после двух кровоизлияний в мозг его не стало.
К этому моменту он успел опубликовать около 2 тыс. научных статей и 30 отдельно изданных трудов, прославиться на весь мир как один из лучших специалистов по птицам, собрать научную орнитологическую коллекцию в 12 тыс. экземпляров. И до сих пор его работы остаются актуальными, а в статьях современных учёных то и дело появляются ссылки на материалы Сергея Бутурлина.
Ольга Ладыгина