В 1703 году Пётр I запретил рубить корабельные леса. В 1802 году написали Лесной устав и появилась профессия "лесник". В 1898 году в России создали первый частный заповедник — Аскания-Нова. В 1917 году — первый государственный — Баргузинский. К идее о сохранении природы в России подходили очень долго. Возможно, сказывался масштаб страны, возможно, неповоротливость государственного аппарата. Но то, что заповедники наконец-то появились, — заслуга, в первую очередь, Русского географического общества. Чтобы защитить природу, учёные и путешественники иногда брали в руки оружие.
Стук колёс и скрежет топора
К концу XIX века Российская империя уже вполне чётко обозначила свои границы: от арктических морей до южной степи и хребтов Кавказа, от плодородных русских западных земель до Тихого океана. На первое место выходят изучение и развитие территории страны.
Вовсю громыхают по стране железные кони — поезда, на местах, где стояли леса, остаются щепки да пни, население растёт, запросы этого населения тоже. Источник удовлетворения запросов — природа. Рыбный промысел, охота, вырубка лесов, поднимающая свою гордую голову российская промышленность… Да ещё и освободившиеся после 1861 года крестьяне со всем своим энтузиазмом расчищают землю для новых пахот. Всё это дорого обходилось стране. Леса рубили, охотничьи угодья пустели, рыба стремительно исчезала из водоёмов, земля теряла свою плодородность.
К счастью, смотреть на то, как умирает русская природа, многие не хотели. "Мы уже поняли необходимость охранять памятники нашей старины; пора нам проникнуться сознанием, что важнейшими из них являются остатки той природы, среди которой когда-то складывалась наша государственная мощь, жили и действовали наши предки. Растерять эти остатки было бы преступлением", — сказал член Русского географического общества, великий русский ботаник Иван Парфеньевич Бородин. Он одним из первых осознал, что природу надо беречь, беречь государственными руками.
Как русский предприниматель создал "Ноев ковчег" посреди степи
Но чиновники не спешили. Их позиция была вполне понятна: если развивается экономика, то жизнь становится лучше, а производства — прибыльней, нужно ли что-то менять? Фридрих Эдуардович Фальц-Фейн, предприниматель, член Постоянной природоохранительной комиссии ИРГО, для себя решил: нужно! В 1898 году он объявил два участка своего имения (современная Херсонская область) заповедными. Так в России появился первый, пока частный, заповедник — Аскания-Нова.
Для обеспеченного предпринимателя Фальц-Фейна защита природа была не очередной "забавой" богатого помещика. Её охрана стала для него смыслом жизни. В 19 лет он уехал в Дерптский университет учиться естественным наукам. Семь лет он посвятил изучению природы, объездил почти все ботанические сады и зоопарки мира, а на каникулах возвращался в поместье – сажать деревья, давшие начало ботаническому саду. Фридрих Эдуардович вызвал непонимание и негодование своей семьи: доходов такая деятельность принести не могла, а затрат требовала больших.
Но Фальц-Фейна это не остановило. Он энергично начал заселять свою родовую степь животными, многих из них доставили с других континентов. 58 видов млекопитающих и 154 вида птиц, около двух тысяч животных – ни один европеец о таком природном парке и помыслить не мог. Но и этого Фридриху Эдуардовичу было мало. К 1900 году он превратил заповедник в настоящий научный центр с огромной библиотекой и армией сотрудников – всего сто человек.
Заповедник приобрёл всемирную известность, иностранные ученые приезжали, чтобы посмотреть на животных, многие из которых были буквально спасены российским ученым. В 1914 году, перед Первой мировой войной, погостить к Фальц-Фейну приехал сам император. Восхищённый Николай II писал своей матери: "Удивительное впечатление, точно картина из Библии, как будто звери вышли из Ноева Ковчега".
Всю свою жизнь Фальц-Фейн оставался простым человеком: не любил шумных компаний, не пил и не курил. Он никогда не был женат, но одиноким человеком его назвать трудно – у него была природа, его любимая степь и животные: "С удовольствием провожу я тихие ясные ночи среди нашей южной природы, среди питомцев моего парка. Проснешься на заре, взглянешь на животных: одни бродят, другие предаются отдыху…". Его любовью к природе восхищались его друзья, спустя восемь лет после смерти Фридриха Эдуардовича, Козлов писал о нём: "Живой, энергичный, любящий и понимающий природу, Фальц-Фейн произвел на меня прекрасное впечатление и раз навсегда расположил к себе". Сегодня Аскания-Нова вполне заслуженно носит имя своего основателя.
Деятели РГО против "общеполезных государственных мер"
Многие после пытались сделать нечто подобное. Начало положили, но это лишь ничтожная часть от всех природных богатств огромной страны. А чиновники отвечали всё то же, что сохранять родную природу невыгодно: "Охрана редких зоологических пород не отвечает понятию общеполезной государственной меры, ради осуществления которой можно поступиться неприкосновенным вообще правом частной собственности".
Положение это не устраивало людей, посвятивших природе всю свою жизнь. Иван Бородин и Григорий Кожевников, самые ревностные из них, читали свои лекции и доклады, рассказывали о необходимости спасения природных богатств страны, в первую очередь, степей. Кожевников ещё в первом десятилетии XX века обосновал необходимость создания государственных заповедников в России, а Бородин говорил об этом прямо, как о долге: "…Мы не можем не примкнуть к широкому движению <по охране природы>, охватившему Западную Европу: это наш нравственный долг перед родиною, человечеством и наукою…". Соратники поддержали ревнителей природы, в 1912 году при Русском географическом обществе создали Природоохранительную комиссию. Её фактическим руководителем стал Иван Бородин.
То, о чём так долго говорили, теперь стало реально осуществляться на деле. По всей стране начали открывать региональные отделения Комиссии, стали искать участки, где можно создать первые заповедные территории. Несмотря на разразившуюся в Европе Первую мировую войну, в 1916 году приняли первый в России закон об охраняемых территориях. Бури мировой войны — не повод забывать о задачах Комиссии. В декабре этого же года открыли первый в России государственный заповедник — Баргузинский соболиный. И очень кстати: не создай его государство, соболь бы перевёлся в этих местах.
В 1917 году на заседании Комиссии Вениамин Семёнов-Тян-Шанский читает доклад "О типичных местностях, в которых необходимо организовать заповедники по образцу американских национальных парков". Планировали создать многочисленные заповедники, но случилась революция, а затем и Гражданская война.
"Заповедное" служение Бородина
За несколько дней до Октябрьской революции Временное правительство приняло план Бородина по созданию российских заповедников. Но планы эти претворились в жизнь нескоро. Когда разразилась Гражданская война, Ивану Парфеньевичу исполнилось 70 лет. Он и не думал покидать родину. Возраст уже не тот, да и на кого он мог оставить дело? Большевиков он не любил, зато любил Россию. Он пошёл преподавать в Красноармейский институт. Кому, если не им, солдатам, оберегающим страну, рассказывать про то, как охранять природу России? Бородин читал красноармейцам курс ботаники. Полуслепой, он брал в руки мел, но вместо того, чтобы писать на доске, писал на стене. Красноармейцы любили своего пожилого преподавателя, поэтому никто из них не посмел насмехаться или подшутить над ним. Даже больше — помогали ему, поддерживая за руку, вводили в кабинет.
Несмотря на старость, Иван Парфеньевич не оставлял своего главного дела — рассказывать людям о необходимости защищать родную природу. Его идеи и планы легли в основу заповедного дела Советского Союза.
Как первый русский заповедник стал неприступной крепостью
Пока Бородин рассказывал красноармейцам про природу, другой член Географического общества защищал эту природу с ружьём в руках от их "товарищей". Пётр Кузьмич Козлов, русский генерал и путешественник, хороший друг Далай-ламы и исследователь Тибета. Именно он открыл заваленный песками тангутский город Хара-Хото и прославил ИРГО на весь мир. Пётр Кузьмич сделал многое для охраны природы в России и по-отечески любил Асканию-Нова — первый российский заповедник. Он лично позаботился о том, чтобы Фальц-Фейну отправили в его заповедник лошадей Пржевальского, приезжал туда отдыхать со своей женой. Когда грянул гром Февральской революции, Фальц-Фейн покинул Асканию. Крохотный клочок земли — крохотный, но заповедный, остался без защиты. Каждый мародёр, солдат или просто бандит безнаказанно мог надругаться над памятником природы. Временное правительство это понимало. Кого отправить его защищать, как ни смелого русского генерала?
Козлова попросили защитить заповедник, и он, ни минуты не сомневаясь, согласился. Он попросил у новой советской власти 20 ружей и револьверов, отдал их сотрудникам музея и организовал оборону заповедника. Когда-то давно, путешествуя по Тибету, ему уже приходилось с оружием в руках обороняться от туземцев. Но сейчас — другое дело — противостояли ему вовсе не туземцы, а свои соотечественники по культуре и вере. Но русский генерал не дрогнул, даже несмотря на то, что и белые, и красные провозгласили его своим врагом. Никого не смущало то, что "белый генерал" (и одновременно "пособник красных") хотел лишь защитить заповедный клочок русской земли. К счастью, до вооружённой обороны дело так и не дошло. Аскания-Нова устояла, в отличие от Комиссии.
Защита природы — дело не "марксичное"
После 1917 года Русское географическое общество реорганизовали. С 1930-х годов свою деятельность прекратили региональные отделы, и распалась Природоохранительная комиссия. Но её работа оказала существенное воздействие на все последующие программы и планы развития охраняемых природных территорий. Её работа повлияла на предложения Франца Шиллингера, инициировавшего создание Всероссийской организации охраны природы. Она функционировала с 1924 по 1991 гг. и заменяла Комиссию.
После революции создали Пензенский, который вошел потом в состав Средне-Волжского (1919); Астраханский (1919); Аскания-Нова (1919); Ильменский (1920); Конча-Заспа (1921); Крымский (1923); Каневский (1923); Воронежский (1923); Кавказский (1924); Березинский (1925); Гек-Гельский (1925); Лес на Ворксле (1925); Галичья Гора (1925); Пицундский (1926); Зааминский (1926); Жигулевский — более позднее название Средне-Волжский (1927) и другие государственные заповедники.
В 1919 году появился циркуляр Центрального лесного отдела Народного комиссариата земледелия СССР с указанием на недопустимость рубок в особо ценных лесных массивах и на "площади будущих национальных парков и памятников природы". В том же году возник специальный отдел охраны природы при Народном комиссариате просвещения СССР, который постепенно объединил все заповедники. В 1921 году был принят Декрет Совета народных комиссаров СССР "Об охране памятников природы, садов и парков", который заложил основы классификации охраняемых территорий. А спустя 4 года при Главнауке Наркомпроса заработал Государственный комитет охраны природы.
Официально Географическое общество в Советском Союзе не занималось охраной природы. Но многие члены Общества продолжали за неё бороться. Да, заповедники открыли. Но и производства расширялись, освоение земли приняло ещё более глобальные масштабы. Значит, и потребность в защите природных памятников только возросла. Юрий Константинович Ефремов, почётный член РГО, боролся за сохранение Байкала, выступал против переброски сибирских рек.
Долгая и упорная борьба Ефремова и его соратников по Обществу увенчалась успехом: в 1960 году в СССР приняли Закон об охране природы. Закон этот члены Географического общества СССР буквально вымучили: "Нам, представителям трёх обществ (Географического, Испытателей и Охраны природы) в 1958 году прямо говорили, что это "немарксично", что прилично говорить о расширенном воспроизводстве не "какой-то природы", а только об общественном производстве. С таким "обоснованием" нас с Д.Л. Армандом и моиповским [председателем Московского общества испытателей природы — Авт.] К.М. Эфроном тогда практически спустили с лестницы", — так об этом вспоминал почти через 30 лет Ефремов.
Сто лет спустя, или Как замыкается круг
В 2010 году на юбилейном XIV съезде Общества вице-президент Русского географического общества, член-корреспондент РАН, директор Института степи УрО РАН Александр Александрович Чибилёв предложил воссоздать Природоохранительную комиссию. В 2011 году, накануне столетнего юбилея, Природоохранительная комиссия вновь заработала, он же её и возглавил.
Как и прежде, Общество борется за уникальную природу нашей страны. Один из первых результатов — национальный парк "Хибины", который экологи РГО смогли отстоять в борьбе против промышленников.
В 2010 году Общество начало проект по реинтродукции лошадей Пржевальского в оренбургских степях. Первые лошади появились здесь в 2015 году. Их завезли из Франции сотрудники "Ассоциации по лошади Пржевальского" (Association pour le Cheval de Przewalski: TAKH). Затем последовал трёхлетний период адаптации, после чего лишь в 2018 году в заповеднике появилось первое потомство. Родились пять жеребят — четыре мальчика и одна девочка. В 2019 году в заповеднике появилось уже 13 малышей. Есть все основания считать, что в скором времени популяция будет гулять по степи без заборов и загородок. Круг замкнулся. И, к счастью, теперь Общество и государство бок о бок решают те проблемы, о которых заявляли Бородин, Семёнов-Тян-Шанский и Кожевников.
Семён Попов