Организаторы V фотоконкурса РГО "Самая красивая страна" ещё месяц будут принимать снимки, сделанные в России. На прошлой неделе стал известен состав жюри. Его председателем стал экс-руководитель Службы "Фотохроника ТАСС" Константин Лейфер. Мы пообщались с Константином Юлиевичем и узнали, что стоит ждать от нынешнего фотоконкурса, возможно ли обмануть судий и в каких номинациях тяжелее всего конкурировать.
Итак, председатель жюри о конкурсе "Самая красивая страна", особенностях отбора фото и себе.
– Творческая личность формируется в особой среде. Расскажите, пожалуйста, о своей семье.
– Папа мой – москвич, лётчик, мама – родом из станицы Должанская Краснодарского края. Я появился на свет в роддоме Грауэрмана и провёл первые три года своей жизни в МГУ на Ленгорах, где мама постигала философию на одноимённом факультете. Это было счастливое советское детство, только воспоминания больше монохромные, под цвет школьной формы для мальчиков. Фотография тогда считалась модным увлечением, и меня она почти сразу "зацепила". В пионерском лагере, куда я ездил каждое лето, работал фотокружок. Им руководил очень активный, знающий и пассионарный человек, влюбивший нас, мальчишек, в фотографию. Мы дневали и ночевали в лаборатории. "Сменами 8м" делали настоящие репортажи со спартакиад, зарниц и прочих лагерных мероприятий. Мой друг с тех лет Дима Мадорский даже поступил во ВГИК на операторский факультет и связал свою карьеру сначала с кинематографом, а потом с видеожурналистикой.
– И всё-таки вы не сразу решились стать профессиональным фотографом. Как юношеская страсть стала профессией?
– Да, фотографию мы не считали ремеслом. Скорее она воспринималась как приятное хобби. Но я посмотрел на это иначе, когда попал в агентство France-Presse. Это произошло случайно. Я хорошо говорил по-французски, в 90-м году работал у товарища в кооперативе, и журналисты France-Presse брали у меня интервью. Так завязалось знакомство. Потом кооператив рухнул, и мне предложили помогать фотографу France-Presse, не говорящему ни на каких языках, кроме родного. Я его возил, переводил ему, оберегал, поскольку ходил в чемпионах института по вольной борьбе в весе 100 кг, а в конце 80-х – начале 90-х личная безопасность была важна. Однажды меня попросили проявить плёнки, я вспомнил кружок, и пошло. А потом путч 91-го, несколько дней без сна, бессчётное количество поездок... и мне предложили работу.
– Что в это время происходило на рынке фотографии?
– В ту пору мне посчастливилось наблюдать, как работают лучшие фотографы-репортажники мира. Все они перебывали в России. Они и были моими кумирами, если так можно выразиться. В СССР не было рынка фотографии, по сравнению с Францией тут почти не издавали иллюстрированных журналов. В 90-е всё поменялось, рынок рождает движение. Через какое-то время я перешёл работать в агентство Reuters. Это произошло безболезненно. Оба располагались в одном здании на Садово-Самотёчной, на седьмом и четвёртом этажах соответственно. Я спустился с седьмого на четвёртый.
– Как отличались требования у британцев, французов и русских относительно фото?
– По сравнению с France-Presse фото Reuters показались мне суше и менее интересными. Более рациональными, что ли. У французов было больше лёгкости, элегантности и креатива.
– Журнал "Гео" известен своими снимками природы. Насколько жёсткий отбор проходят фотографии? С какими неожиданностями вам пришлось столкнуться на посту директора фотослужбы этого издания?
– "Гео" – это целая эпоха, к сожалению уходящая. Журнал создали как приложение к немецкому Stern, фотографы которого много путешествовали и много снимали, но все прекрасные фото не могли поместиться в рамки Stern. Успех был таким, что позже "Гео" появился во Франции, Японии, Корее и других странах мира. "Гео" по сути – конкурент National Geographic. Ну и конечно, требования к качеству фото не только эстетические, но и технические были очень высокими.
– Что повлияло на выработку вашего фотостиля? Стиль зависит от развития техники?
– Я больше фоторедактор и чиновник от фотографии. Стиль у меня только начинает вырабатываться. До 2000-х годов я ничего не снимал вовсе, и последние пять лет времени для творчества не было, поскольку возглавлял фотослужбу ТАСС.
– Как родился ваш проект о Венеции Бродского?
– Я прочёл его небольшое эссе "Набережная неисцелимых". Он его писал на английском, а перевёл его замечательный переводчик – Григорий Дашевский. И он изложил это так, что, в общем, я прочёл эту книжку и потерял покой абсолютно. Мне жена говорит: "Езжай-ка ты в Венецию". Бродский там был 17 раз. Он преподавал в университете, прилетал на каникулы всё время зимой, в январе. Я поехал в то же время и провёл там почти месяц. Это был очень серьёзный опыт. Результатом стал цикл очень хороших выставок, на мой взгляд.
– Были ещё какие-то значительные фотопроекты?
– Ещё мы с коллегой делали книгу "Мосты Европы", за мостами тоже очень много историй. На мостах сидели сборщики подати, под ними обязательно жили какие-нибудь бандиты. Случалось, что какой-нибудь принц ехал жениться, доезжал до моста, понимал, что его свита не может справиться с людьми, которые хотят его ограбить, разворачивался и ехал восвояси. От этого менялась история Европы. Мосты – это тоже такая глубокая символическая тема, которая меня интересует, но что-то давно я мостов не снимал.
Меня занимает и привлекает граница воды и суши, думаю делать что-то в этом направлении. У меня в планах поснимать маяки Балтики, сейчас как раз начинается хороший сезон: длинные дни с очень продолжительными периодами красивого утреннего и вечернего света
– Вы себя ощущаете фотографом или ценителем? Когда в последний раз снимали?
– Рука всё время тянется к фотоаппарату. Последний снимок сделал буквально полчаса назад, пока шёл в РГО. В метро увидел папу с двумя детками, на папе рюкзак, они, видно, куда-то опаздывали. Он их тащил на руках почти бегом. Потом, когда уставал, отпускал, и они семенили рядом, а к рюкзаку у него был привязан розовый чемоданчик для девочки и куколка, всё такое очень трогательное.
– Может ли фотограф одинаково хорошо снимать пейзажи, портреты и репортажи? Или всё-таки каждому даётся что-то своё?
– Фотограф, если он профессиональный, конечно, может снять всё, но есть и специализация, и пристрастия. Кто-то чувствует себя комфортно в студии и не хочет из неё выходить, кому-то по душе фэшн-съёмки, тусовки, модели, кого-то притягивает война, кто-то созерцатель по натуре и делает прекрасные пейзажи и т.д.
– Как вы считаете, должен ли фотограф быть образованным и начитанным? Или достаточно того, что он видит и документирует окружающую реальность?
– Чем выше уровень культуры, и не только визуальной, у фотографа, тем глубже его снимки. Умение видеть, как и слух, бывает от природы. Его, конечно, можно развить, но есть и безнадежные случаи. Если фотограф достаточно начитан, насмотрен, то у снимков появляется подтекст, метафоричность, считывая которые, зритель получает дополнительное удовольствие.
– Константин Юльевич, когда вас позвали возглавлять жюри конкурса "Самая красивая страна", вы сразу согласились или были какие-то сомнения?
– Сомнения всегда присутствуют, может быть, даже мимолётные. Я был членом экспертного совета несколько лет, и этот конкурс очень достойный и интересный. Для меня было большой честью получить такое предложение.
– Почему конкурс "Самая красивая страна" важен?
– "Самая красивая страна" – это не преувеличение. Россия, правда, удивительная. Где ещё вы встретите такое разнообразие природных ландшафтов, флоры и фауны? Патриотизм – это ведь не то, что нам вещают из телевизора, а любовь к малой родине, связь каждого из нас с конкретным местом, воспоминания, люди. Мне кажется, очень важно показать соотечественникам и миру, насколько велика и красива Россия. Фотографии порождают любопытство и жажду к путешествиям, а это в свою очередь помогает людям узнавать нашу страну.
– Чем вы руководствуетесь, выбирая лучшие снимки?
– Фотография должна нести эмоцию, это самое главное. Существуют законы композиции, но иногда их можно нарушать... Нельзя нарушать только главные правила конкурса: фото должно быть сделано в России, и никаких постановок ради красивого кадра! Всё должно быть честно. Приведу пример. В экспертной комиссии РГО есть фотографы дикой природы, и они очень глубоко знают предмет. Мы вместе разбираем снимки. Бывает, что я или другой эксперт поставили отдельным фотографиям высший балл, а эксперты по дикой природе объясняют нам, не знакомым с нюансами, почему тот или иной снимок фальшив. Для меня это очень большой опыт. Условно говоря, жук сидит на спине улитки не потому, что так бывает в природе, а потому, что его предварительно поймали, заморозили в морозилке, а потом сфотографировали на улитке. Или присылают фото журавлей, которые в России не живут. Картинка безумной красоты: птицы, сзади лес, у них клювы подняты вверх, из клювов идёт пар. Но, оказывается, это снято в Японии.
– Такое количество людей снимают пейзажи и считают, что знают, как снимать, а вот с точки зрения профессионалов, какой пейзаж правильный?
– Я сторонник фотографий без слишком многословных объяснений. Потому что, когда под фотографией много слов, понимаешь, что с ней что-то не так. Конечно, хорошо выбрать время, место, правильное освещение, а если в этот момент ещё пролетит птица в кадре и вы успеете – это, конечно, оживит фотографию. Существуют фотографические каноны, но иногда от них можно и нужно отступать. Главное – настроение, которое снимок передаёт.
Экспертный совет и потом жюри руководствуются, конечно, впечатлением от фотографии. В этом году мы увеличили количество членов экспертного совета, потому что в номинации "Пейзаж" – десятки тысяч фотографий. Если они попадут на одного или двух членов жюри, то есть риск пропустить достойные работы, замыливается глаз.
– Как работает экспертная комиссия?
– Существует несколько экспертов, и каждый получает на суждение одну или две категории. Свои оценки эксперты выставляют по пятибалльной системе. По количеству баллов мы определяем лучшие фотографии, а потом собираемся вместе и выбираем десять лучших из каждой номинации. Затем эти десять лучших мы кладём в конверты и выносим на суд жюри, те в свою очередь выбирают победителей.
– То есть не будет такого, что из-за вкусовщины отдельно взятого члена жюри пропустили хорошую фотографию?
– Риск всегда существует, но вот я предполагаю, что в этом году этот риск сведён к минимуму. Нескольким членам экспертного совета мы будем поручать смотреть одну и ту же номинацию. Тогда появятся два-три мнения относительно конкурсного объёма фотографий. И то, что теоретически может пропустить один эксперт, – все вместе не пропустят.
– Сейчас не слишком ли много фотографов развелось, техника стала доступнее?
– Вы знаете, лет через 20 после изобретения фотографии люди жаловались, что уж очень много развелось фотографов, которые мешают. Я думаю, что это перманентная такая боль всех, кто считает себя профессионалами, что вот любители наступают им на пятки и мешают или лезут там в кадр. Это эволюция, ничего с этим сделать нельзя. Но надо понимать: настоящих фотохудожников по-прежнему не очень много.
– В этом году добавлена новая номинация – "Снято на смартфон" и появился подконкурс для детей. Для чего это потребовалось, можете объяснить?
– "Снято на смартфон" – это мы идём в ногу со временем. Компании фотоаппаратов терпят ужасные убытки, потому что люди или снимают на профессиональную технику, или снимают на смартфон. Эпоха мыльниц прошла. Я снимаю на смартфон, и все снимают на смартфон. У меня был смартфон с двумя камерами, я с восторгом им пользовался. Конечно, нельзя пропускать такой момент, единственное, что меня немножко тревожит, – это количество фотографий, которое мы можем получить в рубрику "Снято на смартфон". Это может быть серьёзным вызовом для жюри.
Фотография – это прекрасная штука, и если ребёнок ей увлекается, то из него вырастет необязательно профессионал, но, безусловно, любитель и ценитель прекрасного. Среди фотографов даже существует шутка: "купите ребёнку фотоаппарат, и у него не останется времени и денег на сигареты и алкоголь". Таким образом, поддерживая детский конкурс, мы льём воду на мельницу развития конкурса "Самая красивая страна".
– В детской номинации вы смотрите на то, где человек побывал, или на качество фотографий?
– Качество и оригинальность снимков в приоритете. Если в номинации какие-нибудь условные "киты", у ребёнка шикарный кадр – мы, конечно, ставим плюсик. Но в любой точке страны можно увидеть и запечатлеть красивое. Не обязательно ехать на Камчатку или на плато Путорана. В той же Ярославской области можно снять фантастические фотографии.
– А есть такой риск, что взрослые снимут и отправят своё фото за ребёнка? Или можно как-то отделить одни снимки от других?
– Вы знаете, у детей более непосредственный взгляд на мир. Они менее зашоренные, что ли. Помню, привёз своим детям игрушечный плёночный фотоаппарат, и они фотографировали. Смотрели двумя глазами, держали технику двумя руками, но... У ребёнка есть преимущество: он не знает, как можно, а как нельзя. Ребёнку параллельно это ваше золотое сечение, он нажимает, когда ему красиво. А поскольку он более натурален, то иногда получаются блестящие снимки.
Нельзя отменить желание родителей, чтобы ребёнок победил, и попытку, может быть, как-то помочь: поставить кадр или сказать "вот нажимай сейчас", или поставить штатив, если речь идёт о фото со сложным светом. И всё-таки мы очень надеемся на то, что таких случаев у нас будет немного.
– Есть ли какие-то особенности национального взгляда, фотографии русского отличаются от фотографий француза, а у француза – от фотографий американца?
– Как ни удивительно, есть. Думаю, это связано с разницей в культурах, с разницей в восприятии, с разными привычками к разному визуальному, то, что может быть важно в изображении нашему соотечественнику, может быть совершенно неважно или неудобным, скажем, для американца или европейца, или наоборот. Я бы сказал, что американцы больше тяготеют к "глянцу". Они такие конкретные ребята – если он пошёл учиться на фотокурсы, то точно знает конкретику. Есть такой пример: наши лётчики учили всегда, как устроен двигатель, а американские лётчики учились технике пилотирования – взлёт-посадка.
– Трудно ли выбирать лучшие снимки из 12–40 тысяч фотографий? Не боитесь ошибиться?
– Это очень трудно и ответственно. Врать не буду, боюсь. Но, как показывает мой опыт, самые-самые снимки – ты не пропустишь. Когда ты смотришь на подлинный шедевр или талантливую вещь, то вопроса, почему именно это победитель, даже не возникает.
– Что бы вы пожелали участникам конкурса СКС?
– Я бы пожелал удачи, искренности и честности в съёмках, желаю всем выиграть призы в номинациях.
Фотоконкурс "Самая красивая страна" – медиапроект Русского географического общества, в котором ежегодно участвуют десятки тысяч фотографов. Конкурс посвящён сохранению дикой природы России и воспитанию бережного отношения к окружающей среде. Впервые он состоялся в 2015 году. За четыре года существования конкурса на сайт проекта photo.rgo.ru было загружено около 400 тысяч снимков. В правилах творческого соревнования нет ограничений по возрасту и месту жительства участников. Главное условие – фотографии должны быть сделаны только на территории России. Выставки работ участников фотоконкурса регулярно проводятся в нашей стране и за рубежом.
В настоящее время идёт приём работ на V фотоконкурс РГО "Самая красивая страна".
Беседовала Наталья Мозилова