Есть скромные труженики науки, чьи имена остаются неизвестными широкому кругу людей, и если о них когда-либо вспоминают, то только потому, что их жизнь оказалась каким-то образом связана с жизнью выдающихся деятелей. Таким ученым и был Николай Александрович Пальчевский, которого В. К. Арсеньев с гордостью называл своим учителем и говорил, что только благодаря ему занялся исследованиями на Дальнем Востоке. В. К. Арсеньев писал: «Я не могу вычеркнуть из своей жизни Н.А. Пальчевского, который взял на себя заботу о моем краеведческом образовании и который свел меня с целым рядом интереснейших людей. Общение с ними дало мне много научных знаний и указало истинные пути в дальнейшей научно-исследовательской деятельности».
Н.А. Пальчевский родился 1 октября 1862 г. в семье военного врача Оренбургского госпиталя. Отец хотел, чтобы сын сделал военную карьеру, и мальчика отдают учиться в Оренбургскую Неплюевскую военную гимназию. Там он учится легко, особенно отличаясь в естественных науках. Уже с четвертого класса мальчик считался лучшим географом гимназии и однажды заслужил яблоко из рук Пржевальского, проезжавшего через Оренбург и посетившего гимназию.
palchevskiy.jpg
В августе 1882 г. Н. Пальчевский поступил в Александровское военное училище, где не расстался с увлечением естествознанием, а через два года в звании старшего хорунжего был направлен служить на Дальний Восток в Уссурийский пеший казачий полубатальон с обязательством прослужить на действительной службе три года.
Служба молодого офицера протекала спокойно. Служебные обязанности Пальчевский выполнял добросовестно, хотя и без души. Зато в свободное время он полностью посвящает себя изучению дальневосточной природы. В октябре 1886 г. его назначили заведующим казачьим поселением Полтавского станичного округа. Здесь-то, совершенно неожиданно для самого Пальчевского, появилась у него возможность в полной мере проявить свой дар исследователя.
Настоящим бедствием приморских крестьян был «пьяный» хлеб, грибковая болезнь злаковых культур, которая порой губила значительную часть урожая. На нее жаловались Пальчевскому казаки-поселенцы, подробнее об этой болезни хлебов рассказал ему Ф.Ф. Буссе, часто приезжавший в станичный округ Пальчевского по делам и подружившийся с молодым офицером, несмотря на разницу в возрасте. Он-то и предложил Пальчевскому принять участие в исследовании причин болезни.
С апреля по декабрь 1888 г. по распоряжению командующего войсками Приморской области Н.А. Пальчевский был командирован для научных исследований. Позже он напишет: «Я понимал всю трудность предлагаемой работы, во-первых, грибы не входили в программу моих обычных в свободное от службы время ботанических занятий, а, во-вторых, ознакомившись еще до письма Буссе с природой «пьяного» хлеба, я не нашел в микологии сколько-нибудь удовлетворительного ответа о тех формах, которые мне казались факторами этого явления. Однако, не будучи в состоянии указать вместо себя на какое-либо лицо, имеющее достаточный запас микологических знаний, или по крайней мере работающее по флоре края, я не считал за собой нравственного права отвечать отказом и надеялся пополнить пробелы многолетней наблюдательностью и коллекторским навыком».
В наше время узкой специализации во всех областях науки трудно представить, что означало тогда для исследователя заниматься проблемами, с которыми он никогда раньше не сталкивался, но тем и отличается настоящий ученый от остальных, что смело, не страшась возможных неудач, берется за требуемое дело.
«Наш юный край слишком далек от ученых центров и больших городов, — писал Пальчевский, — поэтому всякая работа на месте чисто от внешних обстоятельств весьма трудна, если не сказать невозможна: во Владивостоке нет в продаже положительно никаких инструментов для научных работ; единственная в городе частная аптека отвечает лишь узкой медицинской цели. Выписывая же все необходимое даже наложенным платежом, приходится ждать минимум два месяца, рискуя получить все побитым и поломанным; в городе две библиотеки — одна специально морская, а другая принадлежит зарождающемуся Обществу изучения Амурского края...».
Зимой Пальчевский засел за обработку полученных материалов, а с приходом весны вновь продолжил исследования. Работа эта была признана очень важной, и по распоряжению генерал-губернатора Приамурского края в 1891 г. в Санкт-Петербурге напечатали книгу Н.А. Пальчевского «Болезни культурных злаков Южно-Уссурийского края».
Главным смыслом жизни Н.А. Пальчевского стало Общество изучения Амурского края. Именно в нем исследователь нашел отдушину для своего страстного увлечения природой. Отдавая Обществу по семь часов в день, Пальчевский любил повторять: «Мы лелеем святой огонек нашего Общества со всей материнской ревностью». Каждое воскресенье он организовывал экскурсии с детьми по музею, привел в порядок уникальную библиотеку Общества. За большие заслуги перед Обществом его избрали в члены-соревнователи.
Пальчевский использовал трибуну Общества для своей главной мечты — организации при Обществе биологической станции с кабинетом и лабораторией. Это было непростой задачей, так как у Общества совсем не было средств. В апреле 1900 г. Пальчевский выступил на общем собрании с докладом о проекте сметы морской биологической станции. Через полгода председатель общества Николай Константинович Эпов выехал в Петербург похлопотать о субсидии для этого предприятия. В своем письме оттуда Эпов писал: «Теоретическое сочувствие высказывают все — ведь оно ничего не стоит, да и ученые приличия того требуют. Что же касается до выполнения, то кому какое дело до далекой окраины, где и люди едва ли есть. Личных выгод никому из здешних от этой станции не будет, следовательно, пусть об этом заботится тот, кому интересно. Вот почему, как и во всяком другом деле, нечего надеяться на Петербург, а надо все создавать самим».
Пальчевский все же не терял надежды заручиться поддержкой видных ученых, а сам тем временем начал работы по созданию станции. Вначале он организовал маленькую лабораторию в двух полуподвальных комнатках. Постепенно собиралась литература по морской биологии. Не хватало только исследовательского судна типа «Сторож», с которого можно было бы вести наблюдения, — оно так и осталось неосуществленной мечтой основателя станции.
Первая попытка создания морской станции оказалась неудачной, и только в советское время Общество изучения Амурского края вернулось к этому вопросу, организовав станцию, которая стала прообразом Тихоокеанский научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии и Института биологии моря Дальневосточного отделения Российской академии наук.
В январе 1902 г. Пальчевского назначили запасным лесничим при Управлении государственных имуществ Приамурского края. В этот период своей жизни он и встретился с В.К. Арсеньевым, приехавшим к тому времени во Владивосток. Знакомство с Пальчевским многое значило для Арсеньева. Опытный, широко эрудированный человек с разносторонними интересами, Пальчевский был рад передать молодому путешественнику как свой знания по истории, ботанике, зоологии, этнографии Дальнего Востока, так и собственную методику исследования. В течение 1902 - 1903 гг. они вместе совершали небольшие экскурсии по южному Приморью, в основном вдоль побережья Японского моря, а в 1906 г., собираясь в свою первую большую самостоятельную экспедицию, В.К. Арсеньев пригласил Пальчевского принять в ней участие в качестве ботаника. Об этом их совместном путешествии можно прочитать в книге В.К. Арсеньева «По Уссурийскому краю».
skanirovanie0009.jpg
На Сахалине Пальчевский побывал уже будучи в отставке. 30 мая 1907 г. по болезни его уволили со службы с правом ношения мундира корпуса лесничих, но работу не оставил и по вольному найму поступил в Переселенческое управление производителем работ, а затем был назначен начальником экспедиции, снаряжаемой каждый год на Сахалин. Для исследователя (то была хорошая возможность познакомиться с интереснейшей природой острова, пополнить свои коллекции.
У Н.А. Пальчевского была большая семья. Он был женат на дочери мелкого чиновника Марии Васильевне Юбилянской, у них было четверо детей — два сына и две дочери. В июле 1909 г., будучи на Сахалине, Пальчевский получил печальное известие из дома о смерти своей старшей и любимой дочери Ольги. Наскоро закончив дела переселенческой экспедиции, которой он руководил, Пальчевский выезжает во Владивосток, но не суждено ему было больше увидеть семью. Незадолго до прихода в порт, всего за 60 миль до Владивостока, он умер в своей каюте.
В некрологе по поводу его смерти было написано: «При жизни Николая Александровича вокруг его имени не раз разгорались споры и полемика. На него нередко сыпались серьезные обвинения — это верно. Верно также и то, что нередко эти обвинения были заслужены им самим. Но всегда, при всех обстоятельствах даже самые жестокие враги Николая Александровича признавали за ним одно чрезвычайно ценное свойство— его страшное трудолюбие. Кроме трудолюбия никогда не могли отрицать в нем и других качеств: например, его знание края и литературы о нем. Он отдавался научной работе с жадностью, с каким-то беспокойством».
Сейчас имя Н.А. Пальчевского воспоминают чаще всего лишь как человека, ставшего научным наставником В. К. Арсеньева. Да, так счастливо сложились жизненные обстоятельства, что эти два увлеченных человека встретились, подружились и уже вместе смогли вписать свои страницы в историю изучения Дальнего Востока.
В 1987 г. в честь 125-летия со дня рождения Николая Александровича Пальчевского Общество изучения Амурского края ходатайствовал о переименовании одной из улиц в Академгородке во Владивостоке в улицу им. Пальчевского. Владивостокский горисполком поддержал это предложение. Теперь красивейшее здание института биологии моря ДВО РАН находится на улице, носящей имя одного из зачинателей морской биологической науки на Дальнем Востоке.
В честь Н.А. Пальчевского назван вид смородины - Ribes palczewskii (Jancz.) Pojark., довольно обычное растение в бассейне р. Амур.
В 1987 г., в честь 125-летия со дня рождения Николая Александровича Пальчевского, его именем была названа часть улицы Трактовая в Советском районе Владивостока. На улице Пальчевского, № 17 находится Национальный научный центр морской биологии имени А.В. Жирмунского.
Автор: Амир Хисамутдинов,
председатель архивно-библиотечного совета ПКО РГО – ОИАК