b.pilsudsk1903_g.v_hakodate.jpg
Революционер-ниспровергатель ненавистного царского режима, краевед-этнограф, большой знаток айнов – все это Бронислав Осипович Пилсудский. Он готовился к юридической деятельности, учился на юридическом факультете С.-Петербургского университета, но стал членом террористической организации «Народная воля». После ареста в марте 1887 г. Пилсудскому вынесли смертный приговор, который затем заменили 15 годами каторги на Сахалине. Там вместе с Л.Я. Штернбергом Б. Пилсудский занимался этнографией, собирал коллекции, стал соучредителем музея в Александровском (6 декабря 1896). Особенно Пилсудский заинтересовался жизнью айнов.
Сахалин в то время был одним из важных объектов изучения русского Дальнего Востока, поэтому исследовательская деятельность Пилсудского не осталась незамеченной. Известно, что в 1893–1898 гг. он переписывался с членами Общества изучения Амурского края (ОИАК) Н.В. Кириловым, Н.П. Матвеевым, Б.Д. Оржихом и Н.В. Ремезовым, публиковал статьи о жизни на Сахалине в газете «Владивосток». Каторжанину, хотя и имевшему свободное перемещение по острову, это было категорически запрещено, поэтому все статьи Пилсудского появлялись под псевдонимами.
16 апреля 1898 г. Распорядительный комитет ОИАК обратился к генерал-губернатору с просьбой разрешить Пилсудскому приехать во Владивосток и занять должность библиотекаря. Влиятельных людей в Обществе было немало, и перевод состоялся. Пока же Б.О. Пилсудский использовал пребывание на Сахалине с пользой для музея ОИАК, собирая экспонаты в этнографическую коллекцию. 5 ноября 1898 г. распорядительный комитет постановил выделить для этой цели ссыльному поселенцу Пилсудскому 140 руб. – «для сношения с местными инородцами». Этого оказалось недостаточно, и 22 декабря Пилсудский телеграммой запросил дополнительно 40 руб. для покупки коллекций.
oiakzal.jpg
Между тем уже в начале декабря Пилсудского известили о разрешении выехать с Сахалина. Его заработная плата в ОИАК должна была составить 600 руб. в год. В феврале 1899 г. он получил годичный билет № 28 на право проживания во Владивостоке и 9 марта прибыл туда с юношей-гиляком Эндыном. Поселившись на Корейской (Пограничной) улице в доме Циммермана, в тот же день Пилсудский стал действительным членом ОИАК. В отчете Общества за 1899 г. отмечалось: «В начале отчетного года с Сахалина прибыл приглашенный в качестве консерватора музея Б.О. Пилсудский, который впоследствии вел значительную часть переписки, работал над улучшением состояния коллекций и библиотеки».
18 марта Б.О. Пилсудский впервые присутствовал на заседании распорядительного комитета. Он сразу же отказался от квартиры в помещении музея и должности консерватора ввиду «принципа неприкасания к живому и мертвому и нервного истощения». Судя по всему, он деятельно принялся наводить порядок в запущенном хозяйстве ОИАК. 1 апреля он докладывал распорядительному комитету о результатах ревизии в музее. Отметив недостатки, бывший каторжанин предложил конкретные мероприятия по наведению порядка и составлению каталога, взяв за основу систему Минусинского музея. Пилсудский сразу же написал множество писем исследователям с просьбой присылать экспонаты. 6 августа 1899 г. распорядительный комитет командировал его по станциям Уссурийской железной дороги для пополнения коллекций фотографическими снимками. Небольшие поездки по Приморью в 1899–1900 гг. Б.О. Пилсудский совершил совместно с Н.А. Пальчевским.
Вместе с другими деятелями ОИАК Б.О. Пилсудский развернул большую программу по метеорологическим исследованиям в Приморье. Одной из важных задач того времени было создать систему прогноза погоды. Хотя небольшие метеостанции Военно-морского флота уже имелись, но население продолжало страдать от отсутствия сведений о погоде. Особенно важны они были для сельского хозяйства Приморья. 11 ноября 1899 г. ОИАК командировало Пилсудского в Камень-Рыболов для организации метеостанции. Начиная с 1900 г., распорядительный комитет стал проводить анкетирование по сельскому хозяйству, метеорологии, ботанике и другим проблемам, «стараясь собрать возможно полные и точные сведения об обширном крае, изучению которого Общество себя посвятило». В 1901 г. Б.О. Пилсудский, П.П. Михайлов, Н.А. Пальчевский и Н.П. Матвеев разрабатывали программу сбора сведений по сельскохозяйственной метеорологии и ботанике. Они набрали 64 корреспондента и, кроме того, обратились с просьбой распространить эти программы к заведующему железнодорожными метеорологическими станциями, заведующему Сахалинским музеем и директору Управления лоции и маяков Тихого океана. Помимо этого, как писал Б.О. Пилсудский: «Общество явилось в 1901 г. посредником между Иркутской магнитной обсерваторией и своими корреспондентами в крае, разослав последним полученные из обсерватории вопросные бланки о вскрытии и замерзании рек и озер». Всего было отправлено 40 бланков. Хотя ответов пришло мало, этим анкетированием было положено начало важному делу. Не забывал Пилсудский и о продолжении своих исследований на Сахалине.
pwxc0gq8wmc.jpg
Результаты работы Пилсудского стали быстро сказываться. 23 февраля 1901 г. Н.А. Пальчевский и Б.О. Пилсудский написали письмо А.П. Чехову: «Многоуважаемый Антон Павлович! В г. Владивостоке, самом крупном пункте нашего Дальнего Востока, до сих пор нет Публичной библиотеки, но даже и сколько-нибудь удовлетворяющего потребностям живущей здесь интеллигенции книгохранилища, которое давало бы материал при изучении той или иной отрасли знания, того или другого вопроса, касающегося здешнего края. Лучшею в городе является библиотека Общества изучения Амурского края, но и та слишком мала и нуждается в систематическом пополнении ее как многими сочинениями общего характера, так и специальными трудами. Создать быстро хорошо обставленную научную библиотеку крайне ограниченными средствами трудно. Поэтому распорядительный комитет обращается к Вам, уважаемый Антон Павлович, с покорнейшей просьбой о бесплатной высылке Обществу Вашего описания острова Сахалина и путешествия на наш Дальний Восток». Дело в том, что А.П. Чехов, возвращаясь с острова Сахалин, задержался во Владивостоке и провел несколько дней в библиотеке ОИАК. Писатель откликнулся на просьбу краеведов и выслал им свою книгу. К сожалению, нигде не сохранилось автографа.
Также были отправлены десятки писем к ученым и организациям, которые занимались исследованиями Русского Дальнего Востока. Б.О. Пилсудский был одним из тех, кто предложил выдавать книги студентам Восточного факультета для чтения в читальном зале.
Как этнографа Б.О. Пилсудского очень интересовало и Хоккайдо. Впервые проездом он побывал в г. Хакодате в 1902 г., а на следующий год его прикомандировали в качестве знакомого с айнским наречием к Восточной экспедиции Русского географического общества под руководством известного литератора и этнографа В.Л. Серошевского, которая направлялась на о. Хоккайдо для изучения айнов. 23 марта 1903 г. Серошевский приехал из Дальнего в Японию. Пилсудский в это время находился в Корсакове и ждал разрешения поехать в Японию. «Серошевский все ждет меня, присылает письма и телеграммы. Он послал Семенову телеграмму с просьбой об исходатайствовании меня на 4 мес[яца]. Согласен был бы, чтобы я хоть с половины лета поехал на Хоккайдо, иначе он считает свою поездку неудачной, т.е. не знает ни айнского, ни японского языка. Я сомневаюсь сильно, чтобы и хлопоты Семенова что сделали. Теперь генерал-губернатор новый, да и местные власти побоятся взять на себя ответственность, если их запросят. Серошевский предлагает даже денежное поручительство».
image.jpg
Прибыв в Хакодате 3 мая 1903 г., Серошевский сразу же познакомился с российским консулом Матвеем Матвеевичем Геденштромом, который принял живейшее участие в организации экспедиции. Наконец, в середине июля к Серошевскому смог присоединиться и Б.О. Пилсудский.
Газета «Владивосток» одной из первых дала сведения об этой экспедиции: «Наш писатель г. Серошевский в настоящее время находится в Северной Японии, куда командирован Академией наук и Географическим обществом для изучения аборигенов Японии – айно. Вместе с г. Серошевским работает командированный в помощь ему Б.О. Пилсудский, долгое время изучавших сахалинских инородцев. Экспедиция обещает дать интересные результаты». В.Л. Серошевский отмечал в это время: «Пилсудский со мною, он мне очень пригодился. Раньше я ездил с Бачелором, но хотя он чрезвычайно любезный человек и несомненный знаток айнской жизни, тем не менее мне было трудно делать при его посредстве те опросы, какие я считал нужными. Куда лучше свой переводчик, да еще такой толковый и интеллигентный, как Пилсудский. Все у нас идет пока прекрасно; одно неприятно, что японцы подозревают в нас военных лазутчиков и стесняют нас немного в снимках, не то, что запрещают, а делают из этого таинственное и запретное дело; что пугает окружающих».
В основном члены экспедиции жили в большой деревне Сирой. Там находилось около 60 айнских домов, расположенных на самом берегу моря. Исследователи писали, что айны религиозны, но в отличие от японцев больше склоняются в сторону христианства. Переход айнов в буддизм или синтоизм крайне редок. Вероятно, это из-за того, что они имели в прошлом больше контактов с русскими, чем с японцами, которых они недолюбливали. «Писатель Вацлав Серошевский вместе со своим спутником и помощником в работе Б.О. Пилсудским в настоящее проживают на острове Хоккайдо, – писала газета «Владивосток», – в айнской хате в деревушке Сирой. При изучении айнов оказалось, что разница между ними и сахалинскими в наречиях довольно значительна. Тем не менее, путешественники, по-видимому, справились со своей задачей и продолжают изучение вопросов религиозных и родовых, осветить которые, главным образом, и поставлено задачей для Серошевского. С материальной культурой путешественники знакомятся, приобретая для Академии наук коллекцию вещей параллельно той, какая приобретена г. Пилсудским на Сахалине. Осенью последний едет на Сахалин, чтобы продолжить сбор материалов для фольклора айнов и вообще этнографический о них материал. Кроме того, он должен побывать с той же целью у ороков».
Б.О. Пилсудскому очень понравилась Япония. Он писал: «Здесь, в Хакодате, так тихо, так мило, так безопасно, что я мечтаю о том, чтобы мог отдыхать по нескольку месяцев каждый год».
Ученые планировали продвигать исследования вглубь Хоккайдо, но японцы не согласились. Вацлав Серошевский писал по этому поводу: «Мы наблю[да]ли и записали много интересного и, пожалуй, сделали кой-какое начало в истинно научном исследовании айнов, чего до сих пор нет в этнографии этого очень интересного племени, но экспедиция наша продолжалась очень короткое время. Вначале я ждал долго Пилсудского, – другого переводчика ни русского, ни английского не мог найти, таковых нет. С его приездом дело стало на прекрасный путь, и я обещал себе очень многое… Вышло иначе: несмотря на то, что у меня имелось письмо Японского посланника к Хоккайдскому генерал-губернатору, японские власти не поверили в исключительно научный характер моей поездки и отдали меня под строжайший полицейский надзор. Это бы не беда! Все иностранцы и по сей час находятся в Японии под тайным надзором. Но отношения между Японией и Россией в этом году особенно обострились; газеты японские неистовствуют, население возбуждено, постоянно ходят самые нелепые слухи о переодетых русских лазутчиках, о убийствах и насилиях якобы над японцами в Корее и Маньчжурии. После поимки русским военным судном (“Маньчжур”) одиннадцати японских рыболовных шхун раздражение возросло неслыханно, особенно в Хоккайдо, откуда большинство пойманных рыбаков. В этой среде страстей и невежества усердие приставленных к нам полицейских нижних чинов дало необыкновенные результаты – нас окружала все время атмосфера недоверия и враждебности, которая мало-помалу стала переходить в явную злобу. Айнам стали вменять в преступление разговоры и сношения с нами, отлучка в соседнюю деревню приравнивалась чуть ли не к поползновению к захвату Японии… Мы стали каждую минуту ждать злобной выходки какого-нибудь сумасшедшего фанатика… Сотоварищи мои были прямо напуганы, пребывание в глухих деревнях, где властвовали темные и обозленные люди стало опасно… Сближение с населением стало затруднительно, исследования – почти невозможны… Спасая вверенных мне людей и собранные уже материалы, я решил последовать совету Хакодатского консула, полученному мною в половине сентября, и прекратил экспедицию».
ayn.jpg
В начале ноября 1903 г. в ОИАК пришли от Пилсудского три ящика с экспонатами по этнографии айнов и гиляков. В сопроводительном письме он просил прислать его книги, письма и отчет за 1902–1903 гг. Заведующий музеем Ф.А. Дербек попросил выделить Пилсудскому еще 50 руб. «для приобретения предметов по этнографии инородцев и по другим отраслям, могущим обогатить коллекции музея». Но вспыхнувшая война, опасность передвижения по пустынным берегам Сахалина, постоянная тревога и ежедневные ожидания появления неприятеля, быстро растущая дороговизна всех предметов потребления побудили Пилсудского выехать с Сахалина раньше намеченного срока.
Во Владивосток исследователь вернулся летом 1905 г. В течение этого времени Пилсудский изучал язык, фольклор, этнографический и экономический быт айнов, отчасти он познакомился с орочами, а также пополнил свои наблюдения над знакомыми ему по прежней жизни на Сахалине гиляками. Кроме того, администрация Сахалина поручила Пилсудскому сделать перепись айнов и составить описание экономической их жизни, а также проект нового положения об инородцах, ввиду изменившихся со времени издания старого положения условий их быта.
b.pilsu_1905_g.jpg
5 августа 1905 г. на общем собрании Общества Б.О. Пилсудский делился своими наблюдениями над жизнью инородцев о. Сахалина и о. Хоккайдо. Он познакомил слушателей с доисторическим прошлым Сахалина, рассказав о жителях каменного периода, постепенном появлении айнов, гиляков, ороков и, наконец, небольшого количества тунгусов и якутов. В связи с этим вопросом Пилсудский остановился на взаимоотношениях инородцев в прежнее время. Коснулся он и вопроса натянутых отношений инородцев к русским и сравнил современные отношения с теми, которые описывали первые деятели, участвовавшие при занятии края. «Хотя лектор предоставляет всякому решать самому, кто виноват в изменившихся к худшему отношениях к нам инородцев, но из всей его лекции явствует, что виноваты сами русские».
12 августа 1905 г. Б.О. Пилсудский продолжил свой доклад о коренных народностях Сахалина. Он дал краткие общие понятия об их языках, прочитал образчики песен, коснулся содержания фольклора, затем более подробно остановился на духовных свойствах каждой из народностей. В общих чертах лектор обрисовал родовой быт, религиозные воззрения, брачные и семейные отношения инородцев, особенности воспитания молодого поколения.
В.Л. Серашевскому и Б.О. Пилсудскому удалось сделать интересные наблюдения над жизнью айнов на о. Хоккайдо. При сравнении их с сородичами, живущими на Сахалине, Пилсудский нашел, что айны японские имеют много преимуществ перед сахалинскими: там все инородцы сравнены во всех правах и обязанностях с японцами, и те делают все от них зависящее, чтобы поднять айнов до своего уровня: устроены многочисленные школы, все айны наделены землей, обучались специалистами сельскому хозяйству, получали ссуды, приучены к соблюдению санитарно- гигиенических требований. Преимущества айнов о. Сахалина – сравнительное приволье и рыбное богатство (кроме селедки, имеющейся и на Хоккайдо, на Сахалине несравненно больше красной рыбы и морских животных).
pils_123.jpg
26 августа 1905 г. Б.О. Пилсудский последний раз выступил на заседании распорядительного комитета: он твердо решил покинуть Дальний Восток и уехать в Европу. Рассказав о делах, которые остались незавершенными, он передал библиотеке ОИАК свои книги. Посылать Обществу свои книги он продолжал и в дальнейшем.
Одной из важных причин отъезда Б.О. Пилсудского было клеймо бывшего каторжанина и опасение в любой момент подвергнуться аресту. Пилсудский писал тогдашнему председателю ОИАК А.А. Волкенштейну: «Имея возможность, должен поехать на запад, на родину, хотя и пугает меня и жизнь тамошняя и предположение, что не найду я удовлетворения. Очень и очень хотел бы повидаться с Вами, наконец, лично познакомиться с Людмилой Александровной [Волкенштейн]. Хотел бы поговорить и с членами Комитета О<бщест>ва, но знаете, что во Владивосток в это время ехать не хочется. Не только, б<ыть> м<ожет>, попав туда, не удастся выбраться, если внезапно будешь обложен, но и способ приобретения разрешения настолько неприятен, что не желаю и прибегать к нему. Отвык я от некоторых учреждений, которые одним напоминанием доставляют неприятности. Я полагаю, что нам было бы удобнее встретиться в Никольске, куда я направляюсь вскоре, чтобы устроиться как-нибудь с небольшим своим имуществом: книгами, негативами, бумагами – и повидаться с друзьями.
Надо посчитаться с О<общест>вом Из<учения> Ам<урского> Края; имею и предложение одно, но об этом потом. У Вас в Обществе, как я слышал, идут доклады за докладами, и я был бы обязан что-либо прочесть Обществу, которого членом состою и в котором впервые работал несколько лет. Но 1) некогда мне готовиться, 2) я связан обязательством перед Русским Комитетом для изучения Средней и Восточной Азии, дававшим мне средства последние 2 года, что до помещения в бюллетенях Комитета моего краткого отчета я не имею права читать докладов и помещать в других органах статьи о результатах моих исследований.
Но поговорить с членами, старым знакомыми я бы не прочь. Хотел бы войти в курс жизни О<бщест>а и, находясь здесь пока, быть чем могу полезным».
Б.О. Пилсудский и после отъезда не терял связи с Обществом. Он регулярно писал туда, посылал статьи для публикации в «Записках ОИАК», заботился о пополнении коллекций и библиотеки. Так, 2 марта 1907 г. на заседании распорядительного комитета зачитывали письмо, в котором Пилсудский предлагал «приобрести для библиотеки несколько интересных книг, войти в сношения с Краковской академией наук, пополнить карточный каталог коллекций, избрать особенно деятельных членов в почетные члены и т.п.» ОИАК не выплачивал гонорары за рукописи, но для Пилсудского решили сделать исключение. Поскольку сметой подобные расходы не были предусмотрены, 75 руб. решили собрать для него по подписке.
В декабре 1907 г. в письме в ОИАК Б.О. Пилсудский спрашивал о судьбе своего проекта экономического устройства айнов и просил доставить ему протоколы медицинских вскрытий инородцев, в особенности айнов. На очередном заседании распорядительный комитет постановил напечатать проект Пилсудского в следующем томе «Записок». Губернатору ушло письмо с просьбой отправить Пилсудскому копии протоколов вскрытий. В апреле 1908 г. распорядительный комитет согласился за «известный гонорар» опубликовать его новую статью «по этнографии гиляков и айнов».
До конца жизни у Б.О. Пилсудского «было желание вернуться на Дальний Восток, который он хорошо знает, и там работать среди японцев».
В конце 1917 г. Бронислав Осипович переехал в Париж, где на следующий год утонул в Сене. Современники предполагают, что покончил с собой. Похоронен на кладбище в Монморанси.
Сегодня уникальные коллекции Б.О. Пилсудского представляют огромную ценность для исследователей малых народностей Дальнего Востока.
image_image_1885845.jpg
Автор: Амир Хисамутдинов,
председатель архивно-библиотечного совета ПКО РГО – ОИАК