Имя этого учёного оказалось незаслуженно забытым, а ведь он первым из русских антропологов взялся изучать население Российской империи. В своих трудах он тесно связал антропологию и географию, исследовав сотни людей из разных местностей. В юбилей Ефима Чепурковского мы рассказываем о его увлекательной жизни — свидетель Октябрьской революции и двух мировых войн, он немало поколесил по свету.
Становление будущего учёного
Ефим Чепурковский родился 1 февраля 1871 года в Киеве, образование начал получать в местной прогимназии. Поначалу учение ему не слишком нравилось: "Утром не опоздай на молитву, а потом и на переменах и на уроках всё время изворачивайся, чтобы как-нибудь осилить <...> весь этот "классицизм"[1]. Однако природная любознательность взяла своё: ещё гимназистом Чепурковский начал посещать доступные широкой публике университетские лекции. Особенно его интересовала химия.
Когда будущий антрополог подал документы в Харьковский университет, там возникли вопросы: приёмную комиссию смутила четвёрка за поведение. На запрос в гимназию профессора получили подробную характеристику и комментарий: "способен, но не обнаруживал интереса к предметам гимназического курса". К счастью, в итоге Чепурковского всё же приняли, и он поступил на физико-математический факультет. В университете молодой человек немедленно принялся классифицировать своих однокашников, поделив их на три группы — пока иронически.
53.jpg
"Высший класс — дети или помещиков, не попавшие почему-либо в лицей, или примазавшихся к ним богатых купцов, и несколько детей богатых евреев. <...> Огромная средняя масса студенчества, имевшая в лучшем случае около 30 рублей в месяц, а в среднем 15–20. Наконец, какие-то остатки седой студенческой старины, ещё от прежнего устава, когда носили плащи. В 1890 году их можно было увидеть только двух — один был с большой бородой, другой — курил всегда предлинную трубку. Они никогда не расставались и на зачётах неизменно проваливались вместе. "Полдня убили", сказал раз один из них, провалившись по зоологии. Чтобы побольше пробыть в университете, они переходили с факультета на факультет, юридический был последним их убежищем".
Ефим Чепурковский, "На задворках и около дворцов"
Интерес Чепурковского к естественным наукам проявлялся всё сильнее, он делал успехи в химии и зоологии, заинтересовался антропологией. Увлёкся географией, на стыке с которой впоследствии строил свои антропологические теории. Чепурковского привлекали дисциплины, предполагавшие экспериментальные исследования. Малоинтересных занятий Ефим Михайлович старался по возможности избегать — как, впрочем, и другие студенты. В частности, чтобы не ходить на лекции по богословию, "существовала мода называть себя евреями, чтобы отделаться от этих лекций, несмотря на иногда полнейшее отсутствие семитических черт в светлой великорусской наружности". Чепурковского куда больше интересовала теория Чарльза Дарвина, о которой рассказывал профессор ботаники Людвиг Рейнгардт, чем лекции протоиерея, категорически критиковавшего эту теорию.
54.jpg
Самостоятельные исследования
Для изучения антропоморфических показателей учёный ещё в студенческие годы сравнивал формы черепов, чтобы решить, можно ли считать этот показатель устойчивой характеристикой. Желая продолжить исследования за границей, он подрабатывал частными уроками, искал благотворителей — и в итоге получил возможность стажироваться у крупнейших антропологов того времени: Иоганна Ранке в Мюнхенском университете, Леонса Мануврие в Коллеж де Франс, а также у математика и биометрика Карла Пирсона в Лондонском университете. Чепурковский измерил около 700 черепов в разных антропологических и этнографических музеях Европы. Этим дело не ограничилось: молодой учёный измерял также математические показатели голов у живых людей. Он получил специальное разрешение на работу с кормилицами и детьми, находившимися на их попечении, — всего "подопытных" было 2000 человек.
"Новое направление в русской антропологии последнего дореволюционного десятилетия связано с деятельностью Е.М. Чепурковского, выступившего с критикой классификации А.А. Ивановского <...>. Занимаясь <...> "математической игрой", можно с одинаковым успехом получить самые различные комбинации в расовой систематике, порой вопиюще противоречащие реальным взаимоотношениям между антропологическими типами. Так, последовательно применяя метод Ивановского, можно прийти, например, к результатам, по которым азербайджанцы окажутся близкими к папуасам Новой Гвинеи, евреи — к китайцам и т.д. <...> Критическая работа, проделанная Чепурсковским, несомненно, оказала своё влияние и расчистила путь для новых методов антропологического анализа. Разработка этих новых методов в русской антропологии <...> опять-таки связана с деятельностью Чепурковского. <...> им впервые в России были использованы биометрические методы обработки и анализа антропологического материала".
Максим Левин, "Очерки по истории антропологии в России"
В 1896 году учёный начал изучать строение головы и характерные особенности во внешности великоросских крестьян, совмещая географические показатели с биометрическими. Это и положило начало его фундаментальным трудам и легло в основу диссертаций — сначала магистерской, а потом — докторской. Для работы он в 1904 году переехал в Москву, на тот момент славившуюся своей антропологической школой. Там продолжил собирать материал по характеристикам великороссов. В 1913 году вышел фундаментальный труд учёного, где обобщенные исследования по антропологии переплетались с географическими данными. Кроме того, он использовал статистические и биологические методы при изучении наследственности человека.
30.jpg
В 1917 году Чепурковский защитил докторскую диссертацию, представив на суд коллегам обнаруженные им основные типы русского народа. Чтобы собрать их, он проанализировал бесчисленное множество жителей разных губерний: Архангельской, Витебской, Владимирской, Вологодской, Калужской, Костромской, Московской, Новгородской, Орловской, Олонецкой, Пензенской, Санкт-Петербургской, Псковской, Рязанской, Смоленской, Тамбовской, Тверской, Тульской, Ярославской… Он выявил, что на Валдае в основном живут крестьяне с широкой формой головы (так называемые брахицефалы), а в Рязанской области — с удлинённой (долихоцефалы). Что великороссы в восточных местностях близки по характеристикам к обитателям Мордвы и Башкирии, а у водоразделов похожи на литовцев и пермяков. Что на границах с Малороссией встречается множество переходных типов между великороссами и малороссами, и многое-многое другое.
Помимо внешних признаков Чепурковский отмечал и особенности характеров, но свои соображения по этому поводу в научные статьи не вносил, оставляя для мемуаров. По его наблюдениям, в Малороссии люди в основном стремились к вольной жизни, а древнее население в Мещерской стороне было попроще, чем в бесплодных частях Великороссии, где жили "хитрецы ростовские"[2].
41.jpg
После революции Чепурковский читал лекции в разных клубах и вузах Москвы, работал в должности профессора кафедры антропологии Московского университета, в 1922 году перебрался в Кострому, где преподавал в рабоче-крестьянском университете. В 1923 году учёный уехал во Владивосток. Помимо работы в Государственном Дальневосточном университете он продолжил свои исследования, для которых открылись новые возможности: Чепурковский изучал корейцев, орочей и местное русское население. С 1924 по 1926 год исследователь был директором Владивостокского государственного областного музея, но советские реалии его не устраивали, и постепенно он пришёл к мысли о необходимости покинуть Россию.
В 1926 году Чепурсковский уже был в Китае, в Харбине — одном из центров русской эмиграции. Здесь он читал курс географии на юридическом факультете. В своих лекциях рассказывал не только о физической географии, охватывал также вопросы экономики, взаимодействия территориальных единиц, политики и антропологии. Со временем положение русских мигрантов стало ухудшаться, и в 1934 году Чепурковский перебрался в Литву, а в 1939 году уехал на другой конец света — в США. Последние 11 лет его жизни прошли в Лос-Анджелесе.
38.jpg
Значение для науки
Очевидец двух мировых войн, Чепурковский сформулировал теорию, по которой причина вооружённых конфликтов кроется в психических проблемах правителей. В качестве подтверждения своей гипотезы он анализировал последних государей Германии и России — Вильгельма II и Николая II, которые отличались специфическими особенностями характера.
"Вильгельм родился с укороченной левой рукой и искривлённой шеей. Но кроме физических недостатков, у него проявлялись и другие отклонения: сексуальное влечение к мужчинам, неврастения, быстрая смена настроения, хвастовство, мания величия. Свои "странности" он пытался компенсировать желанием казаться могущественным и воинственным: любил наряжаться в мундиры и театрально проезжать на коне перед своими солдатами, носил особую форму усов, делающих его более мужественным. Комплексы неполноценности Вильгельма привели его в итоге к желанию захватить огромные территории и объявить в 1914 году войну России.
Относительно последнего российского императора Е.М. Чепурковский также упоминал о странностях психики Николая II. Ники, как называли его близкие, отличался недоверчивостью, застенчивостью, нерешительностью, отстранением от ответственности, верой в мистицизм. Психика государя также расшаталась после брака с Александрой Фёдоровной, которая окружала себя различными знахарями, гадалками и колдунами. Неуравновешенность и мистификация царской четы вызывали нестабильность в государстве. Министры менялись как картинки в калейдоскопе: за 23 года правления Николая II только одних министров внутренних дел поменялось 14".
Роман Фандо, "Забытые имена русской эмиграции. Ефим Михайлович Чепурковский"
Искренне переживавший за родную страну, учёный читал лекции, писал статьи просветительского толка. Пацифист, не приемлющий решения проблем путём революций и войн, которые ему довелось пережить на собственном опыте, — Чепурковский идеалистически надеялся на мир и порядок, которые приведут человечество к процветанию. Пожалуй, стоит прислушаться к мнению великого антрополога.
Ольга Ладыгина